Полукровка - Страница 34

— А как вы собирались скрыть цвет моего потока?

— Мы никогда его не скрывали.

— И что же, никто не догадался, кто я?

— Дело в том, что никто из обладающих даром "лицезрения", кроме твоего учителя и Зафира, не видели тебя. До твоего замужества мы не дозволяли тебе присутствовать на общественных мероприятиях, а после ты и сама скрывала свою личность от посторонних, в том числе и от своего мужа.

— А татуировка, откуда она?

— Когда тебе исполнился год, мы получили очередное послание от Всевидящих с эскизом рисунка.

— То есть, когда спустя пятнадцать лет поступил приказ выдать меня замуж, никто не был удивлен?

— Нет. Именно тогда я предположил, что весь этот спектакль с твоим усыновлением был нужен Совету только для того, чтобы выдать тебя замуж за Наследника Доннарской Империи. Простая девушка, которая, по их мнению, связана судьбой с императорским ребенком, должна была быть как минимум образованна, воспитана, и, желательно, без пятен в родословной.

— Идеальный выход — вырастить ее как наследницу.

— Именно. Тем более, что Олманская империя — маленькая отдаленная планета. Никто во Вселенной не интересовался происходящим в нашей галактике, пока тебя не "обещали" Урджину.

— Совет остановил войну только ради того, чтобы меня усыновила имперская семья. Это о многом говорит. Какова моя роль в их спектакле?

— Если бы я только знал, Эста.

— А что ты знаешь о слиянии энергий?

— Каком слиянии?

— Когда потоки объединяются в один.

— Энергии простых людей не способны сливаться.

— Возможно, существуют исключения?

— Ты говоришь о том, что сама стала исключением?

— Нет-нет, дядя. Не беспокойся. Это всего лишь мои домыслы.

— Странные вопросы ты задаешь. Лучше расскажи, что ты намерена предпринять?

— Исчезнуть до того, как Урджин прилетит сюда.

— Ты с ума сошла? Хочешь устроить настоящий скандал?

— Никакого скандала не будет. Фуиджи только обрадуется, что так легко избавился от балласта в моем лице, а Урджин быстро успокоится, если отец вновь пригрозит лишить его права наследования.

— Эста, если ты исчезнешь, Совет Всевидящих предъявит претензии Олмании. Нам нечего им противопоставить.

— Я не наследница. Подайте прошение о признании брака не действительным.

— Подумай, ведь Совет знает, что ты — полукровка. Неужели ты рассчитываешь, что они пойдут на попятную?

— Что тогда ты предлагаешь?

— Живи как жила. Не думай ни о чем.

— Но Урджин? Если я не открою ему правду, то рано или поздно сама запутаюсь в паутине собственной лжи.

— Эста, вы знакомы с Урджином чуть больше недели. Если ты все расскажешь сейчас, он может просто отослать тебя обратно и потребовать аннулирования брака. Это подорвет наше и без того шаткое положение.

— Что же изменится со временем?

— Во-первых, ты получишь возможность узнать, в чем видел Совет твое предназначение. Во-вторых, возможно твой брак станет счастливым. Если Урджин полюбит тебя, он примет тебя такой, какая ты есть. Если нет — ты получишь возможность расстаться с нелюбящим тебя супругом.

— Ты говоришь так, будто мои чувства вообще не имеют значения.

— С твоими чувствами и так все ясно. Тебе будет больно при любом развитии событий.

— Откуда ты знаешь?

— Ты улетала девушкой, а вернулась женщиной. Он смог за неделю взять то, что ты хранила столько лет.

— Это слишком жестоко, дядя, — ответила Эста и поднялась со стула.

— Такова жизнь, девочка моя. Кому, как не тебе об этом знать?

Глава 14

— Так что ты решила делать дальше? — спросила Эсту сестра, сидящая у самого берега маленького лесного озера на траве.

Это было их секретное место. В детстве они прятались здесь от взрослых, в юности — от братьев, а сейчас — от тех, кто мог их предать. Назефри была единственной дочерью тети Лили. Зафира тетя усыновила еще до рождения Назефри, появления которой, после десяти лет бесплодия, не ждал никто. Так случилось, что две маленькие девочки-погодки стали друг для друга самыми верными друзьями.

В свои двадцать два года молодая Назефри все еще была не замужем. Более того, вокруг нее не вилось ни одного претендента на руку и сердце, что крайне беспокоило Науба и ее брата Зафира. А все дело заключалось в том, что Назефри славилась самым взбалмошным и вспыльчивым характером на Олмании — планете, где скромность и покладистость для женщины были самыми ценными добродетелями. И теперь ей было уже двадцать два, а женихи, сперва обращая внимание на девушку с длинными золотистыми волосами, огромными яркими голубыми глазами, высокими скулами и маленьким кукольным ротиком, едва услыхав ее имя, бежали без оглядки прочь.

— Я не знаю, Назефри. Скорее всего, я просто улечу до того, как все они объявятся здесь.

— Эста, послушай. Да, ты не кровная наследница, да, ты влюбилась в человека, которого клялась ненавидеть всю жизнь. Да, да, да! Но, Эста, ты же никогда не была трусихой? Что ты потеряешь, если рискнешь и останешься с ним, если проведешь еще некоторое время в его постели?

— Я потеряю себя, Назефри.

— Это так приятно? — засмеялась сестра.

Эста невольно улыбнулась в ответ:

— Выйдешь замуж — узнаешь.

— Да кто ж меня такую возьмет?

— Назефри, если твоя страсть окажется такой же необузданной, как твой язык, боюсь, во Вселенной найдется не много мужчин, способных совладать с этой гремучей смесью.

— Мне многие не нужны, достаточно всего одного, — ответила сестра и откинулась на траву.